Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице] - Генрих Гацура

— У вас не будет сигареты? — спросил Сергей у стоявшего возле «Волги» водителя.

— Я не курю.

— А не подскажете, где Вакулов?

— Наверное, у себя.

— Где?

— Последняя дверь по коридору, направо.

Николаев подошел к кабинету, постучал и вошел. Вся комната была завалена коробками из-под пленки, а в центре возвышалась на треноге кинокамера.

— Алексей, ты здесь?

Сергей огляделся по сторонам и заметил скрывавшуюся за зеленой портьерой вторую дверь. Он открыл ее. Одна из стен кабинета, в который попал Николаев, состояла из телевизионных мониторов. Но и здесь никого не было. Сергей уже собирался уходить, но тут увидел на пульте, рядом с наушниками, пачку «Мальборо». Он достал из нее сигарету, прикурил от лежавшей рядом зажигалки и вдруг его внимание привлекло изображение Алексея на одном из работавших мониторов. Он ходил по какой-то комнате и, жестикулируя, что-то говорил стоявшему возле стола молодому человеку. Сергей надел наушники и даже вздрогнул, оглянувшись на дверь, настолько громко и неожиданно прозвучал в них голос Алексея:

— Ты наша надежда и мы, более чем кто-либо, заинтересованы в твоей безопасности.

Вакулов подошел к молодому человеку и взял его за плечи.

— Вадим, мы должны показать им, особенно сейчас, что никому не намерены давать спуску.

— Я сделаю это, — кивнул молодой человек.

— Вот и прекрасно, — Алексей взял лежавший на столе пистолет с глушителем и протянул его своему собеседнику.

— Мне еще не приходилось стрелять по живым мишеням.

— Ну, из такого пистолета это одно удовольствие. Крепко сожми рукоятку и положи палец на спусковой крючок. — Вакулов зашел молодому человеку со спины, обхватил его кисть, державшую пистолет, и поднял на уровень глаз. — А теперь представь, что перед тобой твой злейший враг. Если ты не убьешь его, он убьет тебя. Теперь целься и плавно нажимай курок.

Раздался хлопок, и ваза, стоявшая на буфете, разлетелась на кусочки. Вакулов сдвинул вытянутую руку молодого человека на несколько сантиметров вправо и скомандовал:

— Огонь!

Еще от одной японской вазы остались лишь осколки. Теперь пистолет был направлен в грудь стоявшей возле буфета и спокойно наблюдавшей за играми мужчин молодой женщины.

— Нет ничего проще, чем убить человека. Трудней его оставить в живых. Огонь! — Алексей надавил на лежавший на спусковом крючке палец Вадима.

Вновь раздался хлопок. Женщина вдруг выронила бокал с шампанским, сделала шаг назад и медленно, с выражением удивления на своем красивом лице, сползла по стене на пол. На ее белой шелковой блузке, как раз под левой грудью, медленно расплывалось алое пятно.

Вадим опустил руку с пистолетом, взглянул на лежавшую и спросил:

— Я ее убил?

— Тебе надо было через это пройти. Она собиралась нас предать. — Вакулов протянул ему кобуру от пистолета. — Возьми на складе пару запасных обойм и можешь потренироваться в тире.

Алексей закрыл за молодым человеком дверь и подошел к лежавшей женщине.

— Спектакль окончен Ирина Казимировна, можете вставать.

Женщина подняла голову и улыбнулась. Вакулов подал ей руку. Она встала и, дотронувшись до красного пятна на блузке, сказала:

— Каждый раз, когда ты проделываешь этот трюк со своими агентами, у меня поджилки трясутся от страха. Вдруг ты сделаешь что-нибудь не так.

— Я профессионал и не могу позволить себе подобную роскошь. Тем более у меня не так много таких красивых сотрудниц, как ты.

— Фу, какая липкая краска.

— Это не краска, а кровь.

— Как тебе не стыдно, вечно ты какие-нибудь страсти рассказываешь. — Ирина расстегнула пуговицы и сняла блузку. — Ну вот, опять синяк будет. Мой жених устроит скандал, скажет, что засос.

— Ничего, до свадьбы заживет. — Алексей подхватил женщину на руки. — Сейчас я отнесу тебя в ванную, смоем с тебя эту грязь. Сегодня у меня есть свободный часок, мы сможем провести его вместе.

— Вакулов, ты душка. Тебе, наверное, со всеми своими сотрудницами приходится спать?

— Как тебе не стыдно, — покачал головой Алексей и распахнул ногой дверь ванной.

Минуты через три он вышел оттуда, отбросил в сторону полотенце и, повернувшись к вмонтированному в стену зеркалу, сказал:

— Давайте сюда.

Соединяющая соседние номера дверь распахнулась, и в комнату вошли двое мужчин.

— Заверните в ковер и вынесите, — надевая пиджак, кивнул на дверь ванной Вакулов. — Не забудьте выковырять пули из стены, зашпаклевать и переклеить обои. На сегодня все.

Когда молодой человек на глазах у Сергея выстрелил в женщину, и она упала, он чуть было не проглотил от изумления зажженную сигарету, но затем, увидев, как она встает, понял, что это всего лишь очередной киношный трюк, — подобных хохмочек Николаев насмотрелся на видиках в американских картинах. Сняв наушники, он ополовинил пачку «Мальборо» и Направился к себе. На лестнице Сергей столкнулся с Вакуловым.

— Я и не подозревал, что ты снимаешься а кино.

— Не понял, — нахмурил брови Алексей.

— Я хотел стрельнуть сигарет, забрел к тебе в кабинет и увидел сцену с убийством женщины.

Вакулов внимательно посмотрел на Николаева и спросил:

— Какую сцену?

— Ну, там парень стреляет в молодую женщину, затем она встает и снимает блузку.

— А, эту, — махнул рукой Алексей. — Бред собачий.

— Но этого нет в сценарии.

— В твоем — да. Но не забудь, что на нас работают еще два американских сценариста. Ладно, пойдем выпьем кофе, я тебе все расскажу и объясню.

— Бар закрыт. Я хотел сигареты купить.

— Сейчас откроем. Эти проклятые съемки отнимают у меня столько сил, времени и нервов. Мало того что я занимаюсь организационными вопросами, так режиссер попросил меня сняться в одной эпизодической роли. Представляешь, я играю резидента ЦРУ в России. Ему якобы становится известно о планах некой организации установить в стране военную диктатуру. По-моему, настоящий бред. Если бы этот агент вел себя у нас, как в сценарии, он не продержался бы и пяти минут. Какие-то дебильные диалоги. Может, на английском они и являются верхом совершенства, но по-русски…

Они спустились в подвал, и Вакулов постучал в дверь бара. Она тотчас распахнулась.

— Ты чего закрываешься?

— Так, чуть-чуть прибраться надо, — пожал плечами бармен.

— Ты смотри у меня, — погрозил пальцем Алексей. — Совсем разболтались. Ну-ка, какие у нас сигареты есть?

— «Кент», «Салем», «Мальборо», «Кэмел», — начал перечислять буфетчик.

— «Мальборо», — сказал Сергей. — И, если есть, «Приму» или «Беломор». Они мозги хорошо прочищают.

Бармен отрицательно покачал головой и посмотрел на Вакулова.

— Дай ему два блока «Мальборо», пусть фильтры отрывает и смолит. Или коробку гаванских. Ничто так не прочищает мозги, как сигары.

Они сели за столик. Бармен принес на подносе две чашки кофе, два блока сигарет и большую запечатанную коробку сигар.

— Ну, что я хотел рассказать? — начал Алексей. — Ах да. Дело в том, что ты разрабатываешь основной сюжет, я, по-моему, тебе уже об этом говорил, все же остальное, любовные дела, диалоги, пишут американцы.

— Не знаю, возможно, это и неплохо, когда в создании сценария принимают участие несколько человек, но какой-то странный осадок остается после просмотра этой сцены, — Николаев взлохматил пятерней свои волосы. — Я даже не могу объяснить, в чем здесь дело.

— Да ладно тебе, — Вакулов похлопал его по руке. — Я же сказал, мне тоже многое из того, что здесь снимают, не нравится. Впрочем, никому не известно, кроме режиссера, войдет ли вообще эта сцена в фильм. Теперь только он один во всем мире сможет сложить всю эту мозаику в одно целое.

— Как это? — поинтересовался Сергей.

— Очень просто. Мне надо было сразу тебе сказать, что в нашем лице ты имеешь дело с попыткой создания нового направления в истории кинематографии. Видишь ли, зритель на Западе да и у нас тоже уже пресытился искусственностью современного кино. Ему теперь подавай чего-нибудь новенького, остренького. Секс так секс, погоню так погоню, кровь, так настоящую. Я, конечно, немного утрирую, но, в чистом виде, — зритель требует от художественного кинематографа приближения его к документальному.

— Я уже где-то читал об этом.

— Ну одно дело читать, а другое — участвовать. На Западе все эти эксперименты в кино стоят бешеных денег, у нас же все можно снять за относительно скромную сумму. В общем, здесь ты видишь попытку объединить в одно целое совершенно независимые работы режиссера, сценаристов, художников, операторов, каскадеров, всех тех, без фантазии которых просто немыслимо кино, и все это на едином материале, теме и на одной гигантской сценической площадке. Они все вместе должны как бы создать ту самую документальную реальность, ткань нашего фильма. Я понимаю, что в моем объяснении весь наш проект больше похож на какую-то идефикс, но его субсидируют одни из крупнейших американских и европейских кинокомпаний, в том числе и наши.